Неточные совпадения
Он ехал и отдохнуть на две недели и в самой святая-святых народа, в деревенской глуши, насладиться
видом того поднятия народного духа, в котором он и все столичные и
городские жители были вполне убеждены. Катавасов, давно собиравшийся исполнить данное Левину обещание побывать у него, поехал с ним вместе.
Он заглянул и в
городской сад, который состоял из тоненьких дерев, дурно принявшихся, с подпорками внизу, в
виде треугольников, очень красиво выкрашенных зеленою масляною краскою.
Городской бульвар на высоком берегу Волги, с площадкой перед кофейной. Направо (от актеров) — вход в кофейную, налево — деревья; в глубине низкая чугунная решетка, за ней —
вид на Волгу, на большое пространство: леса, села и проч. На площадке столы и стулья: один стол на правой стороне, подле кофейной, другой — на левой.
Впрочем, Ольга могла только поверхностно наблюдать за деятельностью своего друга, и то в доступной ей сфере. Весело ли он смотрит, охотно ли ездит всюду, является ли в условный час в рощу, насколько занимает его
городская новость, общий разговор. Всего ревнивее следит она, не выпускает ли он из
вида главную цель жизни. Если она и спросила его о палате, так затем только, чтоб отвечать что-нибудь Штольцу о делах его друга.
Городская полиция вдруг потребовала паспорт ребенка; я отвечал из Парижа, думая, что это простая формальность, — что Коля действительно мой сын, что он означен на моем паспорте, но что особого
вида я не могу взять из русского посольства, находясь с ним не в самых лучших сношениях.
Большую сенсацию произвело появление в кабаке известного
городского скупщика краденого золота Ястребова. Это был высокий, плечистый и осанистый мужчина со свирепым лицом. Густые брови у него совсем срослись, а ястребиные глаза засели глубоко в орбитах, как у настоящего хищника. Окладистая с проседью борода придавала ему степенный купеческий
вид. Одет он был в енотовую шубу и бобровую шапку.
Картина была ужасная. И прокурорский надзор, и полиция видали всякие
виды, а тут все отступили в ужасе. Несчастная женщина, провисевшая в ремнях трое суток, находилась в полусознательном состоянии и ничего не могла отвечать. Ее прямо отправили в
городскую больницу. Кожин присутствовал при всем и оставался безучастным.
Вид городской тюрьмы всегда производит на меня грустное, почти болезненное впечатление. Высокие, белые стены здания с его редкими окнами, снабженными железными решетками, с его двором, обнесенным тыном, с плацформой и мрачною кордегардией, которую туземцы величают каррегардией и каллегвардией, — все это может навести на самого равнодушного человека то тоскливое чувство недовольства, которое внезапно и безотчетно сообщает невольную дрожь всему его существу.
Он поднял глаза и, к удивлению, увидел пред собою одну даму — une dame et elle en avait l’air [она именно имела
вид дамы (фр.).] — лет уже за тридцать, очень скромную на
вид, одетую по-городскому, в темненькое платье и с большим серым платком на плечах.
Прибыв в пустой дом, она обошла комнаты в сопровождении верного и старинного Алексея Егоровича и Фомушки, человека, видавшего
виды и специалиста по декоративному делу. Начались советы и соображения: что из мебели перенести из
городского дома; какие вещи, картины; где их расставить; как всего удобнее распорядиться оранжереей и цветами; где сделать новые драпри, где устроить буфет, и один или два? и пр., и пр. И вот, среди самых горячих хлопот, ей вдруг вздумалось послать карету за Степаном Трофимовичем.
Одета она была совсем не по сезону, в
городское ватное пальто, больше для
вида, нежели для тепла, отороченное барашком, и, видимо, закоченела.
Надо было видеть, с каким достоинством он расхаживал по
городским улицам в сопровождении усталого конвойного, пугая уже одним
видом своим встречных баб и детей, как он спокойно и даже свысока смотрел на всех встречавшихся.
Хрипач имел
вид человека, который попал не в свое место, но ловко и мужественно скрывает это. От мадеры он отказался: он не привык в этот час пить вино. Разговаривал о
городских новостях, о предстоящих переменах в составе окружного суда. Но слишком заметно было, что он и Передонов вращаются в здешнем обществе в различных кругах.
В гостиной, угловой к воротам горнице, сидели все четыре сестры, все на одно лицо, все похожие на брата, все миловидные, румяные, веселые: замужняя Лариса, спокойная, приятная, полная; вертлявая да быстрая Дарья, самая высокая и тонкая из сестер; смешливая Людмила и Валерия, маленькая, нежная, хрупкая на
вид. Они лакомились орехами да изюмом и, очевидно, чего-то ждали, а потому волновались и смеялись более обычного, вспоминали последние
городские сплетни и осмеивали знакомых и незнакомых.
Маскарад был устроен в общественном собрании, — каменное, в два жилья, здание казарменного
вида, окрашенное в ярко-красный цвет, на базарной площади. Устраивал маскарад Громов-Чистопольский, антрепренер и актер здешнего
городского театра.
На улицах все чаще и чаще встречался тот крепкий, сельским хлебом выкормленный народ, при
виде которого у заморенного
городского жителя уходит душа в пятки.
По его словам, у всякого порядочного человека должно быть не более трех экипажей, но только чтоб они были в своем
виде, а именно, нужно всего только: парную карету для выезда жены по парадным визитам и на балы, пролетки собственно для себя и хорошенькие
городские парные сани, да три лошади: две чтобы были съезжены парою у дышла, а одна ходила в одиночке.
Герасим был чистый свежий, раздобревший на
городских харчах молодой мужик. Всегда веселый, ясный. Сначала
вид этого, всегда чисто, по-русски одетого человека, делавшего это противное дело, смущал Ивана Ильича.
За такие речи, произносимые деланно строгим тоном, но всегда со смеющимися глазами, за внимательное отношение к своим постояльцам ротмистр пользовался среди
городской голи широкой популярностью. Часто случалось, что бывший клиент ротмистра являлся на двор к нему уже не рваный и угнетенный, а в более или менее приличном
виде и с бодрым лицом.
Вид такого, чисто народного, торга и гулянья, куда аристократия Казани приезжает только полюбоваться на толпу, смесь одежд татарских и русских,
городских и деревенских — очень живописны.
Усадьба госпожи Заднепровской состояла из новенького белого домика с зеленой крышей, в
виде дачи, в
городском вкусе, с небольшим садиком и двором.
— Так видишь ли, — продолжал свою речь седенький, маленький, добродушный с
виду старичок в изношенном заплатанном кафтанишке из понитку, облокотясь на лежавшую возле него дорожную котомку, — видишь ли: на этом самом месте, где сидим, —
городские ворота…
Одним скачком попал он наверх, на плешинку, под купой деревьев, где разведен был огонь и что-то варилось в котелке. Пониже, на обрыве, примостился на корточках молодой малый, испитой, в рубахе с косым воротом и опорках на босу ногу. Он курил и держал удочку больше, кажется, для
виду. У костра лежала, подобрав ноги в сапогах, баба, вроде
городской кухарки; лица ее не видно было из-под надвинутого на лоб ситцевого платка. Двое уже пожилых мужчин, с обликом настоящих карманников, валялись тут же.
Есть тут целые
виды Москвы и Троицы, занимающие полстены, и поуже — бытовые картины из древней
городской жизни.
Несмотря на лечение двух
городских врачей, приглашенных князем на помощь жившему в имении княжескому доктору, больная не перенесла пятнистого тифа и отдала Богу душу, не благословив даже дочь и не открыв ей тайны ее рождения, так как в
виду заразительности болезни Марьи Астафьевны, Шуру, по распоряжению князя, перевели на его половину и не пускали к больной.
Несколько зданий для склада товаров, адмиралтейство,
городские укрепления, верфи, пристани, торговые и карантинные — все придавало Севастополю
вид довольно значительного города.
Городские власти засуетились. Депутаты вместе с прибывшими отправились на пристань. Посадили на лодку гребцов и послали ее на озеро, на ту сторону, откуда надобно было ждать графа. Толпы народа хлынули на возвышение, с которого открывается
вид на юго-восточную часть Саймы.
Из угла вышла Поповна. На ней был плащ в
виде тальмы, какой носили в далекие времена бедные чиновницы старухи, обитательницы дальних
городских окраин. На голове широкополая, бесцветная шляпка из полинялой соломы со смятыми цветами, сбившимися в одну сплошную кучу. В руках огромный клетчатый зонтик, хотя на улице стояли сухие, почти жаркие дни осени, и в зонтике, да еще в таком огромном, никакой надобности не предвиделось.
Отыскался медведь поблизости Мухина. Пали слухи в губернии. А Николай Фомич на медведя охоч был ходить; как заслышал, так и поскакал «по делу о водопроводе». Медведя застрелил, водосточной трубы в глаза не видал, для того, что зима была, а из
городских доходов прогоны взял туда и обратно. И медведя в губернию на
городской счет в особых санях вез: ехал мишка под
видом инструментов.
Музыканты — они, черти фасонистые, писарям не уступят. Потому завсегда на людях: то в
городском саду в сквозном павильоне над публикой гремят — кажный сапог на
виду, то на парадных балах мазурку расчесывают. Михрютками в голенищах разинутых не вылезешь, не тот табак. А ежели кой-что себе сверх форменной пригонки и дозволяли — адъютант не подтягивал. Ему тоже, поди, лестно: такая команда, хочь в Париж посылай.
Моя камера находится на высоте пятого этажа, и в решетчатое окно открывается прекрасный
вид на далекий город и часть пустынного поля, уходящего направо; налево же, вне пределов моего зрения, продолжается предместье города и находится, как мне сказали, церковь с прилегающим к ней
городским кладбищем. О существовании церкви и даже кладбища я знал, впрочем, и раньше по печальному перезвону колоколов, какого требует обычай при погребении умерших.